Гранатовое зернышко  - Мария Акулова

Благо, с дисциплиной у его «Граната» проблем не было. То ли дети подобрались такие, то ли им искренне нравилось то, чем они занимались, но каждый ловил малейший его жест, самое тихое слово. Так и сегодня, стоило Аббасу попросить о внимании, как три десятка пар глаз тут же были обращены к нему.

Три десятка мордашек, каждая из которых была для него особенной, неповторимой и безумно одаренной. Он любил свою жену, своих детей, слишком далеких от танца, но особое место в его сердце всегда занимали эти зернышки, как он их называл. Некоторых он помнил почти младенцами, например, Эмине-ханым, которую отдали в ансамбль практически сразу же, как она научилась ходить. И дело не в том, что родители имели на нее какие-то особые звездные планы. Нет, просто малышка сама слишком четко знала, чего хочет… еще тогда. Вот и терзала маме душу до тех пор, пока та не согласилась отвести ее в кружок.

Аббас тогда долго сомневался – стоит ли брать совсем еще куклу, ведь она могла затеряться за старшими, недополучить внимания, разочароваться и забросить свою мечту навсегда, но рискнул – взял. Не пожалел. В следующем году должно было исполниться пятнадцать лет с тех пор, как она впервые ступила на местный паркет. Ступила, чтобы блистать рубином, брильянтом, самоцветом. Разные люди звали ее по-разному, а сам Аббас считал ее самым настоящим зернышком. Своим зернышком. И ставил в пример новым маленьким куклам, которые впервые ступали на паркет.

Конечно, часто ее было за что журить, но это он делал наедине и так, чтобы убедиться – она услышала, вняла, исправится.

Так вот, некоторые их местных зернышек были знакомы Аббасу с младенчества, а вот некоторые приходили в пятнадцать, шестнадцать, даже двадцать. Например…

– Дети, хочу познакомить вас с нашим новым участником ансамбля… – обычно уроки проводились на азербайджанском, а тут их учитель заговорил на чистом русском. Если раньше тишину еще кое-где разбавляли перешептывания, теперь все затихли, внимательно глядя на Аббас-бея. Поняли сказанное учителем многие, но не все. Особой надобности, да и желания, учить детей русскому языку здесь больше не было. Поэтому с каждым годом такие знания становились все большей редкостью.

Эмине знала этот язык прекрасно. Так случилось, что мамина сестра – ее тетя была преподавателем русского языка в школе. Именно в ее класс Эмине попала, вместе с ней прошла длинную и сложную дорогу по его усвоению. Зато теперь понимала учителя лучше, чем любой из присутствующих.

– Это Илья. Он приехал к нам из Краснодара. Раньше Илья танцевал… – Аббас перевел взгляд на парня, с виду – ровесника Эминки.

Девушка сощурилась, чтобы изучить его внимательней. Парень показался ей необычным. Да это и неудивительно – все же азербайджанские ребята отличаются от русских. А этот был типичным славянином. Русые волосы, серые глаза, намного менее выразительные черты лица – аккуратный нос, тонкие губы… И сам он выглядел довольно утонченным. Длинноватые волосы – Эмине казалось, что пора бы постричь, но новенький явно так не считал, не мощное телосложение – и вроде бы не кажется хилым – осанку держит хорошо, но и внушительным его не назовешь, пальцы тонкие – как у пианиста…

Эмине моргнула, тут же отводя взгляд, ведь настолько внимательно разглядывая новенького, не заметила, что он в ответ смотрит так же. А стоило ей струсить – отвести взгляд, как молодой человек улыбнулся.

– В кубанском ансамбле «Источник», – тогда же Амина впервые услышала голос Ильи. Он тоже был под стать внешности – не бас, не такой сильный, как у Аббас-бея, но приятный – спокойный, тихий.

– Да. В кубанском ансамбле. Раньше у них, а теперь с нами. Я всех тебе сейчас представлять не буду, ладно? Ты все равно так сразу не разберешь, но мы собираемся в пятницу сходить всей компанией в парк развлечений, вот там раззнакомимся. Договорились?

Илья кивнул.

– Тогда хорошо… – Аббас обвел взглядом всех зернышек, остановился на Эмине. – Ханым, на тебе ответственная миссия – будешь помогать нашему новому бею, подсказывать. А со временем он и сам затанцует да защебечет так, что всем фору даст, правда? – Аббас сжал плечо парня, даря тому улыбку, а потом указал на Эмине, – вот твоя главная помощница, Илья, она у нас девочка серьезная, ответственная, поэтому не бросит в беде…

Эмине почему-то с замиранием сердца следила за тем, как этот новый странный мальчик приближается, как протягивает руку, глядя своими дивными серыми глазами и улыбаясь.

– Я буду стараться не оттоптать тебе ноги… – Эмине вложила свою ладонь в его руку, почувствовала ее теплоту, даже жар…

– Эмине, – он явно ждал ее имени.

– Амина? – а потом повторил – как умел. Эмине не обиделась. Ей тоже когда-то имя Илья казалось странным.

– Почти. Эмине, – повторила еще раз, но особой надежды на то, что со второго раза у него получится произнести лучше, не питала.

– Амина… – произнес, а потом они дружно рассмеялись, осознавая, что план провалился. – Я буду звать тебя Амина-ханым. Хорошо?

– Да… – с тех пор она стала Аминой-ханым. С его легкой руки.

***

– Аминка… – жадные губы касались ее кожи, опаляя.

– Илюш… – и ее в ответ делали то же. Молодые люди спрятались в одной из надежных подворотен вечернего Баку, чтобы хоть тут нацеловаться вдоволь. Ведь за день успевали так соскучиться друг по другу, что сводило скулы.

Аббас-бей даже не подозревал, какую ошибку совершает, ставя их в пару.

Первые несколько дней они действительно просто танцевали. Амина пыталась научить Илью тому, что казалось ему странным или сложным, а он, как выяснилось, был великолепным учеником – хватал все налету, стоило только посмотреть внимательно – и дело в шляпе.

В ту первую пятницу, когда они отправились всей бандой гулять, Амина шла рядом с Ильей. Во-первых, ей самой было интересно расспросить у паренька, как его занесло в их город и в их ансамбль, а во-вторых, она стала неплохим переводчиком, помогая раззнакомиться с остальными детьми.

– Мой отец – военный, – Илья рассказывал, а Амина внимательно слушала сама и вторила его словам на азербайджанском. – Он здесь по службе, а мы с мамой за компанию.

– Надолго?

– Возможно, навсегда. Возможно, всего на год…

– Долго… – Амине тогда еще сложно было представить, как это – провести целый год в неизвестной стране, в окружении неизвестных людей.

– Но тебе же скоро восемнадцать…

– Да. Я поступал в училище, но не прошел, поэтому буду год готовиться, чтобы в следующем…

– Ясно… А какое училище? – иногда Амина забывала переводить, слишком была увлечена расспросами. Тогда заинтересованные зернышки либо начинали ее дергать, требуя перевода, либо махали рукой и бежали вперед, оставляя их одних. Молодых людей это не волновало – им и вдвоем было о чем поговорить.

– Хореографическое.

Он ответил, а Амина даже дар речи на какое-то время потеряла. Она-то считала, что является чуть ли не единственной в мире сумасшедшей, которая хочет сделать танец своей профессией. Остальные зернышки-то были куда более прагматичными и продуманными. Танцы – это танцы, а человеку нужна настоящая профессия. Раньше, единственным человеком, который не считал Аминины мысли о том, что свою жизнь она хочет связать с танцами, блажью, был Аббас-бей. И тут она встретила еще одного такого же, как она сама, сумасшедшего… Да еще и молодого человека.